1

ГАЗЕТНЫЕ СТАТЬИ ,
ПОСВЯЩЁННЫЕ  ПАМЯТИ
НИКОЛАЯ КАСТРИКИНА

ГАЗЕТА «ЗЕЛЕНОГРАД СЕГОДНЯ», № 7, 15 ФЕВРАЛЯ 2001 г.

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ КАСТРИКИНА Безвременно и неожиданно ушёл из жизни Николай Фёдорович Кастрикин. Кончина таких людей всегда безвременна и застаёт врасплох окружающих. Просто не верится, что мы больше никогда не увидим этого разносторонне одарённого, глубоко образованного человека, интеллектуала в истинном смысле этого слова. Он был поэт, автор хороших, честных стихов, публиковавшихся в нашей газете, автор дивных романсов, которые звучали по зеленоградскому радио (и после этого на редакцию обрушился шквал телефонных звонков с просьбой повторить передачу). Но Николай Фёдорович был ещё и человек науки, исследователь, автор интереснейших и смелых работ. Человек, который ни на один день не забывал о Совести и даже сделал её объектом научного исследования.

Не все его понимали и принимали в этой жизни, и поэтому путь его был очень нелёгким. Может, он рано родился и пришёл к нам из будущего? Возможно. Но он оставил такой яркий след, что можно только благодарить судьбу, что мы жили с ним в одном мире.

Николай Фёдорович Кастрикин был большим другом нашей газеты. Сейчас у нас такое чувство, словно мы осиротели…

Коллектив редакции.

ОБРАЗЕЦ ДУХОВНОЙ ЦЕЛЬНОСТИ

В распоряжении редакции было две рукописи о жизненном пути Николая Фёдоровича: одна, авторская, своеобразная исповедь и одновременно экскурс в прошлое, и вторая, написанная Людмилой Николаевной – его безутешной вдовой и очень мужественной женщиной – буквально сразу после похорон. Мы решили их объединить – и получился очень искренний рассказ о незаурядном, высокодуховном и талантливом человеке, который тоже называл себя зеленоградцем.

Кастрикин Николай Фёдорович (19.12.1930 – 04.02.2001) – человек трудной судьбы и красивейшей души. Душевная красота отразилась, как в зеркале, в его стихотворных романсах. Из отобранных 975 романсов 114 вошли в книгу «Избранные стихотворные романсы» (М., 1995) , 64 опубликованы в газете «Зеленоград сегодня», остальные предназначены для будущей книги, которой он дал название «Музыка слов».

---

2

Удары судьбы начались в отрочестве, когда в 1942 году погиб его отец. Второй удар был особенно жестоким. Будучи курсантом Ленинградского высшего пехотного училища, в которое был направлен по окончании Сталинградского военного суворовского училища, заболел, вынужден был демобилизоваться и поступил в Ленинградский университет на биофак, но через год с небольшим болезнь приковала его к постели: в течение полутора лет двигались лишь руки и голова. Он мужественно переносил болезнь, предпринимал всё, чтобы выздороветь без операции…«Редкое заболевание, полудоброкачественная сосудистая опухоль (гемангиома) третьего грудного позвонка со сдавлением спинного мозга и параличом нижних конечностей. Не допускал мысли, что могу не выздороветь. Шутил, острил, смеялся…Врачи становились друзьями. Лечился самовнушением по Куэ.
Верил, что всё пройдёт без операции. Большой палец на правой ноге зашевелился за несколько дней до назначенной операции».

Когда научился ходить второй раз в жизни, поступил на биофак МГУ и окончил его с отличием, с двумя научными работами по регенерации клеток головного мозга. Однако в предложенную зав. кафедрой аспирантуру дорога оказалась перекрытой: всплыло «дело», сфабрикованное на первом курсе. «Запомнилось и бдительное факультетское партбюро, которое усмотрело в чтении сокурсникам собственных грустных стихотворных романсов «вредное влияние на студентов», что стоило мне аспирантуры на кафедре биофака, которую в разное время предлагали два профессора кафедры. И это – несмотря на то, что (как и в Ленинградском университете) за всё время не имел оценок ниже пятёрки, знал три языка (немецкий, английский, французский) и на студенческой скамье опубликовал две научные работы».

Аспирантуру закончил при институте морфологии животных им. Северцева и в 1966 году защитил диссертацию на степень кандидата биологических наук. Сделанные на студенческой скамье и продолженные в аспирантуре работы по регенерации нервных клеток послужили основанием для приглашения на работу в Зеленоградский ВНИИФП. Работая в Институте педиатрии АМН, предложил молекулярный механизм мышечного сокращения, затратив около десяти лет на его обоснование. Профессор Нью-Йоркского университета, к которому работа попала на рецензию, не устоял перед соблазном значительную часть её опубликовать под своим именем. Затем последовали такие работы, как «Влияние аспарагиназы на лимфоциты лейкозных мышей» и «Теоретическая биология – наука, время которой пришло», но поддержки ни от кого, в том числе от оценивших эти работы, не последовало.

«Затем был институт питания, где я имел неосторожность (независимо от американцев, оформивших патент) предложить новый безопасный механизм введения (кожное втирание) витамина D, часто дающего при приёме внутрь токсические осложнения, за что, уже будучи кандидатом биологических наук, не был переаттестован на должность младшего научного сотрудника.

Затем был кардиологический центр, где я опять имел неосторожность предложить новый подход в решении проблемы сердечно-сосудистой смертности (главной причине смертности, позволю себе напомнить).Речь шла о профилактике инфаркта миокарда и внезапной сердечно-сосудистой смерти препаратом магния. Результатом было увольнение ударника комтруда по сокращению штата за 4 года до пенсии…Если бы не поддержка семьи и стихотворные романсы, которые я в это время писал, то ещё неизвестно, как бы я перенёс эту вынужденную четырёхлетнюю безработицу.

---

3

- В чём причина этих вопиющих злоключений? – спросите вы. Кроме независимости ума и характера, друзья указывали мне, и я с ними согласен, на беспартийность как главную причину моих мытарств. Между тем никаких препятствий к вступлению в партию, кроме совести, у меня не было.“Ум сейчас никому не нужен, - пояснил мне в порыве откровенности один чинуша. – Я без партии, - добавил он, - был бы червяк.” Что бы ни говорили сейчас бывшие члены партии, не использовавшие её для служебного продвижения, партийность была необходимым условием для такового. Советский режим губил жизни и калечил судьбы не только в лагерях Гулага.

Вторая причина моего, так сказать, беловоронства – личные качества. Я всегда предпочитал душевный комфорт материальному. Вступить в партию для меня было всё равно, что продать душу дьяволу. И это не потому, что я верующий, хотя и верю в нравственные ценности христианства.

Всю жизнь писал стихотворные романсы, а это труднейший вид любовной лирики, требующий не только искренности, но и чистой художественной и человеческой совести. Я писал их не для публикации (советская власть предпочитала лирику гражданскую), а для души, и только когда было что сказать…

Я никогда не мстил своим обидчикам, не судился, не жаловался, не бегал по инстанциям, и не потому, что лишён бойцовских качеств, а потому, что глубоко убеждён, что такие эмоции, как злопамятность, жажда мести, зависть и необузданная ирония – деструктивны, сжигают их носителя, нарушают духовную цельность, снижают творческие возможности.”

Получив свободу для творчества, Николай Фёдорович сделал ряд литературно-исследовательских работ: о тайне Лермонтовской дуэли, о том, кто погубил Пушкина, кто убил и кто инсценировал самоубийство Есенина, об обстоятельствах и причине устранения Маяковского, о тайне и трагедии Михаила Шолохова и др. Самое крупное достижение – работа по идентификации подлинного автора произведений Шекспира.

Заметная веха в творчестве Н.Кастрикина – работа о совести. Он впервые даёт научное определение совести как инстинкту видосохранения, унаследованному человеком от животных.

Оригинальна по подходу к проблеме его работа “Отчего всё-таки вымерли динозавры?”. Являясь, по мнению действительного члена АЕН РФ Г.И Флеровой, редким примером человека с гармонично развитыми полушариями головного мозга, он был то физиком, то лириком. В 1997 году в газете “Сорок один” была опубликована первая работа по теоретической физике, в последующие годы было напечатано 5 работ в газете “Зеленоград сегодня”. Сегодня публикуется последняя статья Николая Фёдоровича Кастрикина, которую незадолго до смерти он передал редакции: Разгадка квазаров. Релятивистское замедление времени и красное смещение.

---

4

Николай Кастрикин

***

Ты не плачь обо мне, если вдруг я умру…
Будет также хрустеть тонкий лёд поутру,
Будет также луна лить таинственный свет,
И лишь только меня в этом мире уж нет…

Ты не плачь обо мне, если вдруг без меня
Ты увидишь закат безмятежного дня.
Ты во вздохе сирени услышишь привет,
В соловьином раскате узнаешь ответ:
Всё, как было, и только меня больше нет.

 

***

В этом мире ты гость. Зря ты так горячишься:
Сколько мыслью и чувством пронизанных слов!..
И когда ты умрёшь, ты туда возвратишься,
Где ты спал безмятежно безмерность веков.

Жизнь твоя – в этом сне только миг пробужденья.
И, опять погружаясь в пучину времён,
Не терзайся последним пустым сожаленьем,
Что не будешь вовеки ты вновь пробуждён…

Но и чудом ожив, против всех ожиданий,
Что увидел бы ты, что не видел теперь?
Может, счастье любви без тоски и страданий,
Может, мир и покой без тревог и терзаний,
Может, радость и смех без утрат и рыданий?
Нет, уж пусть не шелохнется вечности дверь…

 

***

Открой мне, смерть свой роковой секрет,
Сними с души тоски и страха бремя…
“Всё перед временем бессильно, - был ответ, -
А надо мной само бессильно время.

В небытии нет “ныне” и “тогда”,
Нет времени, что в мире торжествует…
Лишь для живого страшно “никогда”,
Для мёртвого оно не существует…
Ведь вас не временная смерть страшит,
Вам вечности её ужасен вид…”.

---

5

ГАЗЕТА «ЗЕЛЕНОГРАД СЕГОДНЯ», № 9, 7 февраля 2002 года

НО ПАМЯТЬ ПРОШЛОЕ ХРАНИТ… Исполнился год после того, как неожиданно и скоропостижно ушёл из жизни Николай Фёдорович Кастрикин - поэт, учёный, литературовед и удивительный человек. Воспевая в своих стихотворных романсах красоту жизни - родной природы, женщины, страдания и радости любви, он как учёный (кандидат биологических наук) стремился не только разгадать некоторые основы мироздания, но и понять предназначение человека, его физические возможности и духовные устремления. Николай Фёдорович был, безусловно, романтиком, но - твёрдо стоящим на земле, обладающим мощным духом и самыми разносторонними познаниями. Память о таких людях существует долгие-долгие годы, а живые строки его произведений принадлежат вечности…

Публикуем одну из последних работ Николая Фёдоровича и несколько стихотворений-размышлений о человеке, о мире, в котором он живёт, о роли поэта и поэзии в духовном развитии личности и общества.

НИКОЛАЙ КАСТРИКИН ВОЗМОЖНО ЛИ ФИЗИЧЕСКОЕ БЕССМЕРТИЕ?

Обычно ответ на этот вопрос связывают с возможностью победы над старением. Однако проблема этим не исчерпывается. Она упирается в истощение способности усваивать новую информацию, т.е. в ограниченную ёмкость памяти. Хотя, вообще говоря,
информационная ёмкость мозга (ИЁМ) очень велика, но она не бесконечна и, по мере накопления запоминаемого, неотвратимо уменьшается. Каждый человек достаточно зрелого и пожилого возраста начинает, рано или поздно, замечать своеобразное ухудшение памяти, казалось бы, естественно объясняемое старением мозга.

Но есть и другая причина. Возрастное насыщение ИЁМ приводит к тому, что человек хорошо помнит давние события, но плохо запоминает и легко забывает недавние. Начинает стираться с «доски памяти» не очень существенная информация (некоторые названия, фамилии, имена и отчества), что свидетельствует о её вытеснении для освобождения ИЁМ. Становится более строгим отбор (по степени важности) информации для запоминания. Соответственно резко сокращается объём запоминаемого, результатом чего является возрастное оскудение поздних воспоминаний: годы начинают мелькать, как месяцы, а месяцы - как дни.

Нетрудно сообразить, что если стирание с «доски памяти» распространится и на существенную информацию, то это может привести к такому изменению неповторимых черт психического узора индивидуальности, какое иначе, как психической смертью, не назовёшь.

---

6

Однако обычно происходит то, что можно назвать информационным, или психическим, старением, обусловленным почти полным насыщением ИЁМ. Психически старый человек неспособен усваивать значительное количество новых сведений и поэтому становится всё более и более неприспособленным к изменяющимся внешним условиям. Он весь в прошлом, в воспоминаниях и переработке накопленного жизненного опыта. Хотя это и прибавляет мудрости, но многое в настоящем ему чуждо, и сам он постепенно становится чужим окружающему миру. Подобное состояние «заполненной копилки» информации вряд ли можно назвать полноценной жизнью.

Информационное старение - это неуклонно возрастающая неприспособленность ко всё быстрее изменяющемуся миру, и лишь вопрос времени - когда эта психическая инвалидность приведёт либо к обусловленной внешними причинами физической смерти, либо - за счёт отчуждения - к сознательному уходу из опостылевшей жизни… Иными словами, физическое бессмертие невозможно именно из-за ограниченной ИЁМ, точнее, из-за психического старения.

 

***                                                             
О, если бы у врат, ведущих в рай святой,
Спросил бы Пётр меня, гремя ключами, 
Что жаль из на земле оставленного мной
За грешными усталыми плечами?..

Я долго бы не размышлял, скорбя,
Переступая робкими ногами.
Я вспомнил бы, любимая, тебя,
Что было и что не было меж нами…

Целуя мысленно твои черты,
Ответил бы, последний раз тоскуя,
Что в прошлом жаль мне только красоты,
И без неё блаженства не приму я…

***
Поэзия  -  в задымленном селенье
Беззвёздной ночью тонущем в снегу.
Поэзия  -  в недолгом опьяненье
От ветра свежего на сохнущем лугу.

Поэзия  -  в весёлом ослепленье
От бликов солнечных танцующей воды.
Поэзия  -  в мятежном упоенье,
С которым отцвели сады.

Поэзия  -  в несбывшейся надежде,
Безжалостно растоптанной мечте…
И ты над миром вновь царишь, как  прежде,
В своей несокрушимой красоте.

 

---

7

О СЕБЕ

Поклонник чуткий красоты,                    
За правду ревностный ходатай,                
Толмач любовной немоты,                      
Природы добрый соглядатай.

 

***

Любви страданья и мечты
В простых стихах моих излились.
Мгновенья светлой красоты
В них на века запечатлились.

***

Были мёртвыми все мы, пока не родились,
Вечность целую мёртвыми были мы все.
Но однажды, незваные, в мир мы явились.
Как глаза наши детской надеждой лучились!..
И безжалостно нити судеб закрутились
На случайности пыточном колесе…

Рок  -  холодный палач, изощрённый безмерно.
Укрощая свою непонятную злость,
Иногда лишь бросает тебе лицемерно
Для продления мук краткой радости горсть…

День придёт, и поймёшь, примирившись с собой: 
Свеч давно уж не стоит игра,
Что тушить их, по чести, приспела пора
И вернуться, как путник усталый, домой…

***

Наш мир загадочен, он нежен и суров…     
Во тьме скрипят родные половицы.
Перебираешь ожерелье слов,
Когда слезами склеены ресницы.

Наш мир загадочен, и гость его случайный,
Ты хочешь перед тем, как не проснуться,
Хотя б на миг к одежде тайны тайн
Своим стихом певучим прикоснуться.

---

8

ПРЕДЗИМЬЕ

В прихожей старости отрадно и светло.
Трещат дрова. Кот смотрит, не мигая.
Шопен звучит и грустно, и тепло.
Ты на стене такая молодая…

А на дворе  -  простор и тишина.
Под шагом луж края трещат так звонко.
И ранней ночью полная луна
Обходит гулкий сад сторонкой…

«Что это?  -  я тогда себя спросил,  -
Ведь дней погожих впереди немало».
Ответ был, он меня сразил:
«То жизнь твоя, ещё полна и чувств, и сил,
Перед разлукою на грудь к тебе припала».

***

О как ты хрупок, человек!..
Одно недоброе мгновенье  -
И вновь  -  что было до рожденья,
Отныне, присно и вовек…

***

Когда умру, я унесу с собой
Неясный звук далёких детских песен,
И неба пламень нежно-голубой,
И воздух, что под утро так чудесен.

Когда умру, я унесу с собой
Щемящую тоску весны нежданной,
И звёзды, отражённые водой,
И запах пыли вечером туманным.

Когда умру, я унесу с собой
Таинственной зарницы трепетанье,
Из мрака выхваченный профиль твой     
И сада отрешённое молчанье…

Когда умру, я унесу с собой
Всю красоту ещё не спетых песен,
Все чувства, не испытанные мной,
Весь мир, что так ужасен и чудесен.

 

---

9

***
Если Бог за грехи, что я ради тебя совершил,
Бросит в бездну меня, обрекая на вечные муки;
Если б он, я уверен, подробней меня расспросил,
Он бы всё мне простил за твои белоснежные руки.

 

За волнующий голос, томящую нежность твою,
За мираж синих глаз, золотистых волос переливы.
За ласкающий смех... Он бы понял, что жил я в раю
И уже не смогу быть в аду несчастливым…

 

ПРИМЕЧАНИЕ В этом номере «Зеленограда сегодня» были также напечатаны стихотворения Николая Кастрикина: Поэт ваяет красоту Ты, Боже, грозен и велик Густым плющом заросшая стена, имеющиеся в альманахе «Литературный Зеленоград», и поэтому здесь они не приведены.

ГАЗЕТА «ХАМОВНИКИ ДЕНЬ ЗА ДНЁМ», № 3, ИЮНЬ 2002 ГОДА

 

В конце публикации «ЖЕЛЕЗНУЮ МАСКУ» ЗВАЛИ ЭСТАШ ДОЖЕ. НО КТО ОН? Николай Фёдорович опровергает Вольтера, содержащей, практически, полный текст статьи Н. Кастрикина «Тайна «железной маски» (приведена далее), главный редактор «Хамовников» Александр Сергеевич Щербаков, редактировавший в разное время повестьН. Кастрикина «ТОР SЕСRЕТ» о подлинном авторе произведений Шекспира в журнале «Огонёк» и статью « Разум - плохой советчик» в «Литературной газете», поместил свой комментарий об авторе:

ГЕНИАЛЬНЫЙ СКЛАДЫВАТЕЛЬ ПАЗЛОВ

Эта статья - последнее сочинение Николая Фёдоровича Кастрикина. И мы хотим напомнить читателю о нём и его работах.

 

---

10

За спиной этого человека увлекательнейшие литературно-исследовательские работы: о тайне лермонтовской дуэли; о том, кто погубил Пушкина; кто убил Есенина и кто инсценировал его самоубийство; об обстоятельствах и причине устранения Маяковского; о тайне и трагедии Михаила Шолохова… Самое крупное его достижение - работа по идентификации автора произведений Шекспира.

Об основательности версий Кастрикина в первую очередь могут судить специалисты. А об убедительности - читатели. Так вот, убедительность рассказов-исследований Николая Фёдоровича, как правило, стопроцентная. Потому что его метод использования имеющихся «в деле» материалов до гениальности прост: он неустанно и без малейшей поблажки к себе перекладывает существующие реальные кусочки и клочёчки некогда
существовавшего исторического полотна до тех пор, пока они не сложатся в абсолютно цельную, без вопросов, картину и не останется ни одного (известного ему) лишнего фрагмента. И когда последний из них ложится на своё место, связывая нити стародавней интриги, мы вместе с автором испытываем ни с чем не сравнимое удовольствие от распутанной головоломки. Такой подход столь плодотворен, что позволил автору создать труд «Фундаментальная ошибка Эйнштейна».

Тут самое время сказать, что Кастрикин вовсе не филолог и не историк по образованию. Он учился на биофаке Ленинградского университета, пока жестокая болезнь не вышибла его из седла на несколько лет. Когда научился ходить второй раз в жизни, поступил на биофак МГУ и окончил его с отличием и с двумя научными работами по регенерации клеток головного мозга.

Кастрикин защитил кандидатскую диссертацию, а, работая в Институте педиатрии АМН, обосновал молекулярный механизм мышечного сокращения. Профессор Нью-Йоркского университета, к которому работа попала на рецензию, не устоял перед соблазном опубликовать значительную её часть под своим именем… Далее были Институт питания, Кардиологический центр, новые успешные научные исследования..

Заметная веха в творчестве Н. Кастрикина - работа о совести. Он впервые дал научное определение совести как инстинкта видосохранения, унаследованного человеком от животных. В его понимании это не унижает, а возвышает человека. И животного тоже.

---

11

ГАЗЕТА «ЗЕЛЕНОГРАД СЕГОДНЯ» № 134, 19 ДЕКАБРЯ 2002 ГОДА

ОН И СЕЙЧАС С НАМИ…

19 декабря исполнилось бы 72 года Николаю Фёдоровичу Кастрикину (19.12.1930 - 04.02.2001), известному зеленоградцам поэту-романсисту, учёному и литературоведу. Он был многосторонне одарённым человеком, но особое место среди его незаурядных способностей занимает поэтический дар. За этот «неповторимый» дар в юности, во время учёбы в МГУ (1955-1960) он поплатился тем, что, приписав ему «распространение упаднических настроений среди молодёжи» за чтение своих стихов однокурсникам, его не взяли в аспирантуру, предложенную сразу двумя профессорами (он был отличником и имел уже на студенческой скамье научные работы). Зато когда за 4 года до пенсии он, работая в кардиоцентре, предложил препарат от внезапной сердечной смерти и о ответ его сократили (несмотря на несколько положительных отзывов относительно его предложения), написание стихотворных романсов помогло ему достойно пережить вынужденную безработицу.

Он никогда не писал стихов по заказу, за двумя исключениями: «19 декабря 1995 года» и «Романс о Зеленограде» (первое стихотворение было написано по просьбе приятеля, второе - А.А. Шерстюка, сотрудника газеты «Сорок один», где и было напечатано ко Дню города в № 19 за 1998 г.). Во всех остальных случаях (около 250 стихотворных романсов опубликовано, более 600 ещё нигде не публиковались) - это крик души, переполненной чувством, восторг перед красотой природы, женщины, поступка, философские раздумья о человеке, его предназначении, жизни и смерти, о самом сильном, присущем человеку чувстве любви, её радостях и страданиях.

Его стихи - не простые, как он писал: «Любви страданья и мечты в простых стихах моих излились, Мгновенья светлой красоты в них на века запечатлились». Это - простота совершенства, где нет ничего лишнего, и всё, прежде всего чувство, выражено потрясающе искренне, эмоционально ёмко, благородно и красиво. Стихи Н.Ф. Кастрикина не всегда автобиографичны, часто в их основе сопереживание ближнему, причём настолько сильное, как будто автор писал о себе. Приводим некоторые стихотворения Н.Ф. Кастрикина, характеризующие его как представителя поэзии высшего пилотажа - лирики: любовной, пейзажной, философской - и раскрывающие его видение особенностей поэтического творчества.

---

12

***

Нет красивее легенды,
Чем вот эта, что услышишь…
В глубине веков минувших
Были женщина с мужчиной
В существе едином слиты,
Как в аккорде сладкозвучном
Звук с другим бывает слит.
Но за грех, какой  -  не помню,
Их разъединил Юпитер,
В гневе всех смешал, как ветер
Осенью мешает листья,
И развеял по вселенной.
Напоследок так сказавши:
«Пусть неутолимой жаждой
Мучатся, ища друг друга;
А находят то, что ищут,
Только двое раз в столетье».
Так и стало. В буднях скучных,
В праздник деланно-весёлый
Мы забыть никак не можем
Образ, милый и неясный,
И с привычной болью в сердце
Засыпаем каждый вечер.
Часто, сходством ослеплённы,
Мы в одном другое любим.
Но уносят воды жизни
Счастья ложного обломки,
Оставляя нам лишь горечь,
Да болезнь воспоминаний…
И проходит год за годом.
И мелькают дни за днями,
Словно книгою забытой
На траве играет ветер…
Тщетно, руки простирая,
Ты зовёшь… Твой голос тонет
В тишине морозной ночи.
Небо чёрное зияет
Над тобой провалом бездны
И пылают в нём светила,
Равнодушные, как вечность.

---

13

***
Не жалей  о пройденных дорогах
И местах, где ты не проходил.
Не жалей о хижинах убогих 
И дворцах, в которых ты не жил.

Не жалей о солнечных улыбках.
Поцелуях на сквозном ветру.
Не жалей о горестных ошибках
И раскаянии поутру.

Не жалей  -  то месть или награда
За твои сомненья и мечты.
Не жалей: всё было так, как надо,
Ведь иначе это б не был ты…

Нет его, тепла, добра и света,
Нежности, любви и красоты  -
Царства нескончаемого лета,
Где цветут опавшие цветы.

Нет его… И лишь одно искусство
Нам блаженство краткое дарит,
Где ликует светлый праздник чувства
И душе о вечном говорит.

***
Достаточно мне искры лишь одной  -
Нечаянного слова иль движенья  -
Чтоб ворох чувств, давно забытых мной,
Вдруг запылал в костре воображенья.

Чтоб закружился мыслей хоровод.
Ознобом пробежало вдохновенье,
Чтоб шепчущий ожёгся правдой рот  -
И засверкал кристалл стихотворенья…

 

---

14

 

19  ДЕКАБРЯ  1995 ГОДА

Я не писал на случай никогда,
Во избежанье музы униженья.
Но для округлой даты, господа,
Позвольте сделать это исключенье.

И то лишь потому, что столько лет
Прожив, я лишь недавно убедился
(И думаю, нескромности в том нет),
Что, может быть, на свет не зря родился.

 

РОМАНС О ЗЕЛЕНОГРАДЕ

На зависть всем, природою пленённым,
Поведаю я быль, а не молву:
Родился я на хуторе Зелёном
И во Зелёном граде я живу.

Надеясь, что Парижа не обижу,
Готов я повторить стократ,
Что надо б жить и умереть в Париже,
Да только есть ещё Зеленоград…